Хроника смертельной осени - Страница 53

– Я тратила собственные деньги, – кисло проговорила она, не поворачиваясь к нему. – Те, которые сама заработала в Москве. У меня все еще приличная сумма на карте.

– Катрин! – Булгаков разозлился. – Мне плевать, чьи деньги ты тратишь. Я хочу, чтобы ты была довольна жизнью и счастлива. Если для этого надо просадить всю нашу наличность – вперед. Но мне кажется, тебе надо чем-то заняться.

– Хочешь сказать – я бездельница? – обиделась Катрин. – Хотя, наверно, ты прав. Я – бездельница. Ты пашешь с утра до ночи, а я сижу дома, и болтаюсь у Тересы под ногами.

Она села в постели:

– Милый, давай вернемся в Москву? Я снова пойду преподавать. Или буду дома сидеть – переводить и тебе борщ готовить. А ты вернешься в Склиф… или в Бурденко. А? Или в Париж переедем? Мне здесь нравится…

Опять она завела ту же шарманку! Булгаков был не настроен препираться с женой, и, поэтому, схватив Катрин за локоть, привлек к себе. Ее голова оказалась на его груди, а темные волосы разметались, заливая постель расплавленным шоколадом.

– Я тебя люблю… – прошептал он ей прямо в ухо. Катрин охватила досада. Ну ведь задала же вопрос – почему б ему не ответить на него прямо? Ну, например – «Родная, хочешь жить в Париже – давай переберемся сюда». Или, на худой конец «Хочешь в Москву – возвращаемся в Москву». Так нет же! Дальше – больше…

– Может, сегодня нам удалось сделать кого-нибудь… – прошептал он, снова целуя ее.

– Сделать – кого? – не поняла Катрин, поглощенная невеселыми мыслями.

– Ну, парня… или девчонку… – пояснил Сергей, и она почувствовала в голосе мужа смущение. Застигнутая врасплох его откровенностью, она растерялась.

– Почему ты молчишь? – он не дождался ее реакции. – Ты не хочешь?

Катрин поняла, что ее губы против воли начинают улыбаться.

– У такого, как ты, не может получиться никакая девчонка…

– Что? – теперь растерялся он. – Как это?

– От такого, как ты, должны рождаться только мальчики – здоровые и сильные, похожие на тебя. Ты бы правда этого хотел?

Булгаков искренне удивился:

– Хотел бы? Ты еще спрашиваешь!

– Ты никогда не говорил, что хочешь детей, – прошептала Катрин, зардевшись.

– А что, об этом надо говорить? – поинтересовался он. – Для меня это само собой разумеется, а для тебя разве нет?

Катрин вспомнила давешний разговор с Анной.

– Я не была уверена, что тебе это нужно. Я думала…

– Не знаю, что ты там думала, – перебил он ее без особого почтения. – Но у тебя уникальная способность нафантазировать собрание сочинений из какой-то ерунды на пустом месте.

– Знаешь что! – Катрин чуть отстранилась от него. – Я все поняла! Ты мне зубы заговариваешь. Я тебе про то, что хочу уехать из Лондона, а ты…

– Родная, у меня контракт, ты же знаешь. Мы не можем сейчас все бросить, собрать вещи и уехать.

– А я? – Катрин обиделась. – Тебе плевать, что чувствую я? Неужели ради меня ты не можешь послать всех на фиг?..

– Не плевать, – отрезал Сергей. – Но у меня научная работа и пациенты. Я не могу их послать, как ты изящно выразилась – на фиг.

– Понятно… – Катрин отвернулась. – Пациенты – это, конечно, важно… Ладно. Давай вставай. Нас сегодня к трем ждут Анна и Жики. А мы еще по Сене собирались…

Они позавтракали в кафе по соседству, а потом арендовали небольшой катер, и веселый пожилой француз в берете долго катал их по Сене, что-то рассказывая и ухмыляясь в усы. Если б не утренняя размолвка, то прогулка могла стать романтическим удовольствием. По сути, это и размолвкой-то было трудно назвать – Сергея и Катрин словно накрыла вязкая тень – стало труднее дышать и улыбаться. Они сидели, отвернувшись друг от друга, а ненароком встречались взглядами, торопливо опускали или отводили глаза.

Сойдя на берег у дворца Шайо, они взяли такси и отправились на Монмартр. Их радостно встретили на улице Жирардон. Обычно сдержанная Жики распахнула объятия и обхватила Булгакова за шею, которую он склонил, чтобы поцеловать ей руку.

– Oh, mein Junge! – воскликнула она по-немецки. – Как я рада тебя видеть! Никогда не забуду, что ты сделал для моей милой девочки… И для меня…

– Я ничего не сделал – всего лишь постарался надуть убийцу…

– Эту историю я знаю наизусть, – застенчиво улыбнулась Анна, обнимая Сергея и целуя его в щеку. – Я так и не успела поблагодарить тебя, Серж.

– Перестань, – он чмокнул ее в макушку. – Благодарить не за что. У тебя все в порядке?

– Да, – кивнула Анна и слегка оттянула ворот черной водолазки, демонстрируя чистую, без шрамов, лебединую шею. – Полюбуйся!

– Великолепно, – искренне похвалил Булгаков, – еще лучше, чем раньше…

Они говорили по-русски. Катрин стояла чуть поодаль, не вмешиваясь в это безудержное излияние чувств. По ее мнению, Сержу следовало чуть менее активно обниматься с Анной. Ее губы слегка растянулись в искусственной улыбке – искренности ей не хватало из-за утренней сцены – они до сих пор, пока не вошли в квартиру Жики, перебрасывались с мужем лишь сухими фразами…

Жики уловила чуть ироничный взгляд, которым Катрин следила за всем, что происходило в гостиной. Тангера снова обратилась к Булгакову по-немецки:

– У тебя, mein Junge, очень красивая и умная жена, – сказала она и, подойдя к Катрин, приобняла ее. – Она очаровала всех.

– Не сомневаюсь, – уронил Сергей, и от Жики не ускользнула сухость его интонаций. Она внимательно оглядела пару – даже постороннему глазу была очевидна их отстраненность друг от друга. Тут Катрин, о чем-то вспомнив, торопливо полезла в сумку. Она достала оттуда нечто, завернутое в мягчайшую атласную бумагу, и протянула Жики.