Хроника смертельной осени - Страница 101

101

– Звонка? – вздрогнула Анна.

– Поступил звонок на номер экстренной помощи. Звонил мужчина. Говорил по-французски, но с отчетливым американским акцентом. Сообщил, что на площади, в галерее, около чайного салона «Carette» лежит раненый человек. Скорая прибыла на место через семь минут. Но все равно, к сожалению, поздно. На месте преступления обнаружили пистолет Беретта-92. У вашего мужа был пистолет?

– Да, – пистолет Антон обычно хранил в сейфе в их спальне, вместе с ее драгоценностями и важными документами. – Пистолет был, но я не знаю, какой марки. Я не разбираюсь в оружии… И разрешение Антон имел. А человек, который звонил, дождался вашего приезда?

– Мсье Ланской лежал под сводом галереи совершенно один, в луже крови. К ране был прижат свернутый шарф, но он уже не мог его сам держать. Когда скорая подъехала, мимо них промчался какой-то ненормальный байкер. Но лица они не видели – из-за шлема. Навряд ли это тот, кто звонил.

– Американский акцент… – задумчиво проговорила Анна. – У Рыкова – американский акцент.

– Откуда у русского американский акцент, мадам? – удивленно спросил Барбье.

– Он все детство провел в Штатах. По-русски он говорит без малейшего акцента, а вот по-французски – именно с американским акцентом.

– А зачем Олегу Рыкову убивать вашего мужа? – спросил он. – Они враги?

– Нет, – из последних сил прошептала Анна. – Я же сказала вам – они друзья. Были друзьями… Я не знаю, почему Рыков его убил. Убил… Боже мой…

Жики поддерживала ее, усаживая в такси. Машина ехала по предрассветному Парижу, мимо тех мест, где Анна так любила бродить вместе с Антоном – по Риволи, мимо Тюильри, Опера Гарнье и Сен Лазара, и дальше – по узким улочкам, которые ползли наверх, на холм Монмартра. Ее душили рыдания, но она не плакала, а задыхалась от этих рыданий, от вновь нахлынувшего чувства вины и от непогасшей любви к человеку, который так беззаветно любил ее, несмотря ни на что.

– Lo mataré… – наконец она выдавила из себя хоть какую-то членораздельную фраз, так, что ее могла слышать только Жики. И она произнесла эти слова по-испански. Жики замерла.

– Я убью эту гадину собственными руками, – повторила Анна. – Ты поможешь мне? Паллада мне поможет? Сама я его не найду.

Жики не ответила, лишь похлопала ее по руке. Она прижимала Анну к себе, голова молодой женщины покоилась у нее на груди, и поэтому та не могла видеть блестящих глаз старой тангеры, в которых плескалась неутоленная и неутолимая ненависть…

1 октября 2012 года, Лондон

В ту ночь Катрин проснулась от того, что ее будто ударили в грудь. Щурясь от рассеянного света ночника, она пыталась приоткрыть тяжелые веки, и, когда ей это наконец удалось, то увидела обнаженную спину мужа, сидящего на краю кровати, опустив голову на руки. От надломленности его фигуры у Катрин защемило сердце. Ни слова не говоря, она подползла к нему и, обняв за шею, прижалась к широкой спине.

– Что случилось? – целуя его, тихо спросила она.

Он молчал, но положил голову на обхватившие его руки и потерся о них небритой щекой.

– Мне показалось, звонил телефон, – сказала она. Действительно, она слышала сквозь сон, как он разговаривал по телефону.

Что он мог ей сказать? Что ему позвонил Виктор и мрачным голосом сообщил: «Рыков убил Ланского»? У него язык не повернется – ведь она же до сих пор не знает, что Рыков жив, и более того – разгуливает на свободе.

– Почему ты молчишь? – прошептала она.

– Мне придется уехать, родная, – отозвался он. – Завтра. Вернее уже сегодня.

– Куда? – ахнула Катрин. – Да что случилось?

– В Шотландию, – он сочинял быстро, на ходу. – Позвонили из Абердина, там сложный случай с высокопоставленной особой из королевской семьи. Тяжелая черепно-мозговая травма. Местные собирают консилиум. Просили имя не разглашать.

– Возьми меня с собой, – попросила Катрин. – Я никогда не была в Шотландии.

– Нет, – покачал он головой. – Не могу. Просили даже жене не говорить.

– Я могу поехать как частное лицо, – мурлыкала Катрин ему на ухо, – остановлюсь в отеле, буду днем гулять по городу. Ты будешь приходить поздно, уставший, а я тебе буду снимать ботинки и тапочки приносить. Может, не в зубах, конечно… Но тебе все равно будет приятно.

Сергей завел руку за спину, обхватил ее за талию и перетащил к себе на колени. Теперь она сидела, прижимаясь к нему, а он перебирал пальцами ее длинные темные волосы.

– Катрин, это невозможно, – тон его был таков, что Катрин поняла – настаивать бессмысленно. Что-то в его голосе и словах ей не нравилось, а особенно не нравился взгляд – печальный и в то же время полный твердой решимости. Но Катрин знала – он редко бывал категоричен, но если уж сказал «нет» – спорить бесполезно.

– Кто тебе звонил? – спросила она, но он закрыл ее рот поцелуем. «Лучший способ заставить женщину замолчать», – подумала она. Или он подумал? Или оба одновременно?

…Когда, спустя некоторое время, Сергей немного ослабил объятия, то понял – она не стала спокойнее. Напротив, ее сердце тревожно билось под его правой ладонью. «Поразительно, – подумал Сергей, – неужели она чувствует, что случилось нечто ужасное».

– Не скучай без меня, – прошептал он ей в шею. – Я скоро вернусь.

– Да, – прошелестела она в ответ, – вернешься… Но когда?..

– Не знаю, – честно сказал он. – Я не знаю.

«Зато я знаю, – горестно думала Катрин. – Ты не вернешься. Я это чувствую. Кто тебе звонил – почему ты мне не говоришь?».

– Тебе в голову лезет всякая чушь, – он словно услышал ее грустные мысли. – О чем ты думаешь?

101