Хроника смертельной осени - Страница 106

106

… Джош поднял ее, почти невесомую, на руки, и отнес в комнату. Опустив на кровать, накрыл одеялом и погасил свет. Вынул из кармана блокнот, вырвал страницу, написал на ней несколько слов по-французски и, оставив на столе в гостиной, вышел, захлопнув за собой дверь…

«Дорогая Жики.

Я дал Анне американское снотворное – две таблетки. Она проспит сутки. Может, чуть больше. Ей нужно восстановиться. Не будите ее, с ней все будет в порядке. Джош Нантвич»

03 октября 2012 года, Париж

Рыков оказался прав. Забастовка продлилась три дня – как он мог знать? Айтишник проклятый. Наконец сообщение с остальной Европой восстановилось, и пора было выполнять наглое требование Рыкова. Он больше не мог тянуть время.

На Северном вокзале Мигель слонялся по огромному залу, не зная, куда себя деть в ожидании поезда, до которого оставалось полтора часа. Наконец, увидев кофейню, вид которой не внушал особого отвращения, в отличие от других вокзальных заведений, он зашел внутрь и уселся в самом дальнем углу, махнув официанту рукой. Тот подошел вразвалочку, особо не торопясь. «Кофе и пятьдесят грамм коньяка», – буркнул Мигель, отмахнувшись от предложенного меню.

Пока ему готовили кофе – так долго, словно за зернами посылать пришлось если не в Бразилию, то уж в Эфиопию наверняка – он придвинул к себе газету, валявшуюся на столе. Газету сложили кое-как – что безумно его раздражало. Он побрезговал ее разворачивать и просто взглянул на страницу, которую ему было видно. Чушь какая-то. Крупный чиновник трахнул горничную в роскошном отеле на Вандомской площади. Или пытался. Или не горничную. На хрен она ему сдалась, эта горничная – на редкость страшная негритянка…

Еще заметка в уголовной хронике – убийство на площади Вогезов. Огнестрельное ранение со смертельным исходом. Русский. Имени нет. Поди, мафиози друг друга мочат… Разыскивают байкера. Наверно, хулиганство.

«Коньяк и кофе», – услышал он мужской голос, который ему показался знакомым. Ну и ну… Мигель чуть повернул голову в сторону говорящего и увидел чеканный римский профиль своего бывшего друга – Сержа Булгакова. Но почему, собственно, бывшего? Они не ссорились, делить им нечего… Хотя – наверняка Катрин рассказала ему, как он, Мигель, унизил ее. Да, конечно, можно сказать, бывшего друга. Ну, значит, так тому и быть. Он отвернулся. Остается надеяться, что Булгаков его не заметит.

Мигель услышал звонок мобильного и снова голос Сержа, уже по-русски…

– Да, Виктор, привет…

Ага, это должно быть, его дружок-полицай! Мигель был злопамятен и не забыл оскорбительной иронии в голосе Глинского, когда тот его допрашивал.

– Я зашел к Анне, – говорил Булгаков. – Она даже говорить со мной не захотела… Винит во всем меня.

Любопытно, в чем винит Анна Сержа. Уж не в ужасной ли трагедии, которая с ней случилась? Мигель прислушивался со все нарастающим интересом. Глинский что-то ответил Сержу, на что Булгаков рявкнул:

– Нет. Это решено! Я еду в Москву. Он, скорее всего, уже там. Нет, Катрин останется в Лондоне. Я ей запретил уезжать, а сам сказал, что еду в Шотландию по делам. Конечно, узнает – убьет. Но лучше пусть так.

Виктор что-то ему отвечал, и видимо, Булгакову не очень его речи нравились, так как он попытался несколько раз его прервать, но не получилось. Ему пришлось дослушать своего собеседника, и только после этого Булгаков сказал:

– Мне следовало ехать в Париж, еще когда эта сволочь прислала Катрин ту рубашку из шелка – бросать все и ехать его искать. Проклятие…

Последняя фраза понравилась Мигелю больше всего. Одним этим можно будет разнести в прах всю ее возмутительную уверенность в себе. Тем временем, Булгаков закончил разговор:

– Да, прилечу – позвоню.

Вот, значит, как. Любопытно. По какой-то причине Анна не пожелала общаться с Булгаковым – наверняка узнала, что Антон и Серж обманывали ее так долго. Его, Мигеля, винить в этом невозможно – она сама не пожелала общаться с ним, мучимая напрасной виной. Но выясняются интересные вещи. Булгакова в Лондоне не будет, что крайне облегчает задачу. Если сказать Катрин, что ее муж ей солгал и не в какой он не Шотландии… Да нет. Скорее всего, ей плевать, где он. Все же Серж идиот – как он мог жениться на этой двуличной стерве?..

Вариант второй. Если Рыков отправился в Москву, значит, он поехал туда, чтобы окончательно свести счеты с Орловым. А вот на этот крючок ее вполне можно зацепить. Да так, что вырывать его она будет с кровью. Да заодно Булгакову продемонстрировать, что собой представляет его прекрасная дама. Отлично. Тем более, что за ним, Мигелем, давний долг – и этот долг настало время отдать. Как же это было?.. И как много времени прошло – ровно девятнадцать лет…

4 октября 1993 года, Москва

– Сюда, сюда! – Булгаков услышал высокий юношеский голос и машинально повернул голову в ту сторону, откуда доносился крик.

А доносился он из-за военного грузовика, полного мужчин в гражданской одежде, вооруженных алюминиевыми щитами, резиновыми дубинками и металлическими палками – словом, всем, что можно было отнять у обращенных в бегство омоновцев. Но у одного из них на плече красовался «калаш», и от того выглядел он горделиво и грозно.

Наконец, Булгаков увидел, кто его звал – невысокий молодой парень, черноволосый и черноглазый, в темно-зеленом свитере с вывязанным белым орнаментом. В правой руке парень сжимал кусок металлической арматуры и, казалось, готовился тоже запрыгнуть в грузовик. Пока же он только курил, вернее, докуривал. Булгаков махнул рукой Олегу, который, прижавшись к стене дома, в растерянности оглядывался по сторонам – мимо них то и дело свистели пули, и только чудом еще ни одна не задела никого из них.

106