Хроника смертельной осени - Страница 167

167

– Катрин! – заорал он, подбежав к ней. Она лежала неподвижно, лицом вниз, темная коса змеилась по блестящему от дождя асфальту. Он перевернул ее и в свете фар проезжавших автомобилей увидел, что веки ее сомкнуты, а лоб и щеки покрыты кровавыми ссадинами.

– Дура! – закричал он в отчаянии. – Какая же ты дура!

Она на мгновение приоткрыла веки: «Ты… измучил меня…» – прошептала она и вновь закрыла глаза. Сергей осторожно ощупал ее голову – видимых травм он не заметил, но по опыту он знал, что последствия таких падений могут проявиться гораздо позже. Необходимо снова везти ее в больницу – благо, до родного Склифа всего несколько сотен метров. Он подхватил ее на руки и уложил на заднее сидение. Потом внаглую развернулся через две сплошные полосы и нырнул в ближайший переулок – он знал, как проехать быстрее.

Они все же вернулись домой, поздно ночью, после того, как в травматологии Склифа Булгаков поднял на уши все отделение, потребовал МРТ и потом вместе с дежурным врачом нетерпеливо разглядывал снимки срезов. Ничего страшного или мало-мальски тревожного он на них не увидел, но на этом не успокоился, а полчаса стоял над душой диагноста, который делал Катрин УЗИ – пока не убедился, что с ребенком все в порядке. А когда на предложение врача о госпитализации Катрин затрясла головой, он тоже сказал: «Поедем домой»…

За всю дорогу Сергей не произнес ни слова, даже не взглянул на жену. Но впустив Катрин в квартиру и заперев за собой дверь, он, повинуясь ярости, клокотавшей у него в груди и душившей уже несколько суток, схватил ее за плечи, и с силой прижал к стене. Она не сделала ни малейшей попытки освободиться, а только, не отрываясь, смотрела ему в лицо темными глазами, полными слез.

– Что смотришь? – он с трудом себя контролировал, а когда она не ответила, повторил, вернее, уже выдохнул: – Отвечай! Что смотришь?

Катрин наконец опустила взгляд.

– Смотрю на моего героя, – прошептала она с тоской, – и жду, что он сейчас меня ударит.

Сергей опомнился и отпустил ее так же резко. Она опустилась на пол, там же, у стены, и закрыла лицо руками, как тогда в машине – только бежать ей теперь было некуда.

– Ты сейчас уйдешь? – спросила она еле слышно. – Ты все же решил меня бросить? Что ты решил?

– Ты не оставила мне выбора, – он отвернулся, чтобы не видеть ее скрюченную на полу фигурку.

– Я? – Катрин была потрясена. – Я не оставила тебе выбора?

– Я могу вынести все, кроме твоего равнодушия, – словно не слыша ее, пробормотал Сергей.

– Моего равнодушия, – повторила она за ним. – Господи, да о чем ты говоришь?

Объясняться с ней было невыносимо, но он не мог просто так уйти, оставив ее на полу с таким несчастным выражением лица. Она, его жена, плакала так, что щемило сердце. Может, рассказать ей о разговоре с Рыковым? Но стоит ли вообще о нем говорить?

– Я встречался с ним, – Сергей не отрывал от Катрин тяжелого взгляда. – И он признался, что по-прежнему любит тебя.

– С кем – с ним? – тихо спросила она. Конечно же, она знала, о ком говорит ее муж, но заставила себя произнести эти жалкие слова, дабы собраться с мыслями и – потянуть время. Ее детская уловка только разозлила его.

– Перестань, ты прекрасно поняла, о ком я.

– Почему я должна оправдываться… – начала она, но встретившись с его безжизненными, почти мертвыми глазами, из синих превратившихся в черные, подавилась своим вопросом.

– Он тебя любит, – скрипнув зубами, снова сказал он. – Да как он смеет…

– Любит, – она с трудом смогла заставить себя говорить. – Он и раньше меня любил. Во всяком случае, он так говорит. Его любовь – мое проклятие. Он чуть не прикончил меня от такой большой любви. Ты считаешь, мне мало от него досталось? В чем я виновата перед тобой?

– Ты виделась с ним, – ей почудилось презрение в его голосе. – Ты скрыла от меня, что виделась с ним.

– Я не… – Катрин оборвала начатую фразу. – Да вы все с ума сошли! Сначала Орлов, потом мама, теперь ты!

– Хорошо, – Сергей опустился на пол напротив Катрин, чтобы наблюдать за выражением ее глаз. – Тогда ответь мне честно…

– Я никогда тебе не лгала, – отозвалась она.

– Ответь мне честно, – он словно не слышал ее. – Предельно честно, только подумай хорошенько, Катрин…

Она молча смотрела на него, пытаясь понять, что мучает его до такой степени, что кажется, сейчас у него разорвется сердце.

– Я никогда не лгала тебе, – повторила она упрямо.

– Что ты чувствуешь к нему? К Рыкову? Что ты ощущаешь, когда думаешь о нем? Только не ври, что ты о нем не думаешь.

– Конечно, думаю, – она запнулась. Сергей замер. У него было чувство, словно он стоит на железнодорожных путях и видит, что на него летит поезд. Он понимает, что неизбежно будет убит через мгновение, но где-то в груди трепещет отчаянная надежда, похожая на искру от костра – надежда на то, что произойдет чудо.

– Было бы странно, если б я о нем не думала, – она более не могла лукавить.

– Этот человек разрушил мою жизнь. Он доставил мне столько боли, что навряд ли когда-нибудь перестанет болеть…

– Ты говоришь о прошлом, – перебил ее Булгаков. – Я спрашиваю тебя о настоящем.

– Настоящее таково, что я чувствую горечь, сожаление и скорбь, когда вспоминаю об Олеге, – она заметила, как дернулся нерв на лице мужа, когда она назвала Рыкова по имени. – Сережа, родной, постарайся меня понять…

– Что я должен понять? – сухо спросил Сергей.

– Ты не знаешь, но он спас меня. Это именно он…

– Именно он убил того, кто напал на тебя в подъезде. Я в курсе. Рыков меня просветил. Ты не потрудилась это сделать. Ты заявила, что не видела, кто убил. Почему?

167