Хроника смертельной осени - Страница 200

200

– Кто тебя вез? – как бы между прочим, спросил он, страшась услышать ответ. И не напрасно. Дочь потупила глазки, а потом пробормотала:

– Да он не быстро! Так, километров сто…

Значит, вез ее Макс, а скорость можно смело умножать на два. Вот мерзавец!

– О чем ты думала, когда садилась с ним на байк? – мрачно спросил Сергей.

– Ни о чем, – чирикнула Варя. – Мне с ним хорошо. Я с ним не боюсь.

Сергей давно подозревал, что Макс заглядывается на Варвару не только как на сестру друга. Его это тревожило. Конечно, голова у парня светлая, и он далеко пойдет, но… Что может однажды прийти в эту светлую голову, как однажды пришло в голову его отца? Максим учился в Академии ФСБ, на заумном отделении информационной безопасности, и его уже приглашали для решения сложных проблем, связанных с атаками хакеров на секретные сайты. Что было в голове, а тем паче, в душе его юной дочери, Сергей не мог себе представить – она так походила на мать, что ему иногда становилось страшно, когда он видел ее устремленный куда-то внутрь себя взгляд. Иногда он машинально называл ее Катрин, и девочка насмешливо фыркала – она прекрасно знала об одержимости отца. Все знали…

И поэтому, когда Катрин уезжала каждое лето в Париж, по ее словам, встряхнуться и побегать по магазинам, недели на три – он бродил по дому как неприкаянный из угла в угол, чувствуя, как жизнь вытекает из него по капле каждую минуту, когда ее нет рядом. Ежегодно (она пропустила только один год, шестнадцать лет назад, когда была беременна Варей), к лету Катрин становилась чрезвычайно нервной, словно оголенный провод, огрызалась на каждое неудачно сказанное слово, но после возвращения из Парижа она словно рождалась заново – только поэтому Сергей терпел ее ежегодные отлучки. Глаза жены светились, она казалась умиротворенной и нежной…

– Ты виделась с мамой? – спросил он дочь.

Та кивнула и усмехнулась с легкой иронией:

– Конечно, виделась.

Поняв, что гроза отцовского гнева миновала, она плюхнулась на диван, задрав длинные ноги в каких-то кошмарных грубых сандалиях на журнальный стол.

– И как она?

– Что – как? Она только вчера приехала, – удивленно ответила Варя, поднимая бровь.

– И?..

Она стала неохотно рассказывать:

– Маман позвонила из Руасси. Я приехала к ней в отель, и мы пошли к Леону.

– К какому еще Леону? – ревниво оживился Булгаков.

– Mon dieu… – вздохнула дочь. – Ну, мидии мы есть пошли…

– А, ну да, – Сергей вспомнил: «Léon de Bruxelles» – любимая парижская забегаловка Катрин.

– А потом я поехала домой, а она вернулась в отель – сказала, что страшно устала.

– Я ей звонил вечером, она трубку не брала, – проворчал Сергей. – Не знаешь – почему?

– Ну, потому и не брала, – пожала плечами дочь. – Говорю – устала, спать, наверно, легла.

– Наверно, – буркнул Булгаков. – И больше вы не виделись?

– Когда бы это? Я улетела самым ранним рейсом… – Варвара потянулась к столу и цапнула лежавший на нем журнал «People». На обложке красовалась прелестная светловолосая дама лет сорока, в вечернем платье. Грани камней гранатовой звезды о семи лучах, на витой старинной цепи, отбрасывали кровавые отблески на ее тонкое лицо и огромные русалочьи глаза. Заголовок гласил: «Герцогиня Альба посетила благотворительный концерт Дмитрия Крестовского в «Метрополитан Холл», Нью-Йорк. Сбор средств организован в пользу Фонда помощи женщинам, пострадавшим от насилия».

– О! – воскликнула Варя, – Анна! Она меня хотела с собой взять на этот концерт.

– А ты – что? – спросил Сергей.

– А у меня репетиции и занятия в школе, – с сожалением ответила дочь. – Кто ж меня отпустит? Анна обратилась к директрисе – но та уперлась… Merde…

– Следи за языком, – поморщился Булгаков.

Дочь махнула рукой.

– Дерьмо, короче! Только косо стала на меня смотреть, – сообщила она. – Слушай, пап! Я пойду? Меня там Антон с Максом ждут.

– Подождут, – ответил Булгаков. – Ты только прилетела. Тебе отдохнуть надо.

– Да не надо мне отдыхать. Я к Максу хочу… – начала Варя и прикусила язык, заметив, как изменился в лице отец.

– Не слишком ли много времени ты с ним проводишь? – осторожно спросил он.

– Много? – удивленно похлопала длиннющими ресницами дочь. – Да я в Москве бываю два раза в год – месяц летом и неделю на Рождество. Это, по-твоему, много?

– Варвара! – строго произнес Булгаков. – Хватит врать! Я знаю, он летал в Париж в феврале.

Девочка покраснела. И откуда папа́ узнал? Они держали все в тайне – она, Макс и их тайный союзник – Антон. Который, хотя и ревновал сестру к приятелю, но, видимо, считал, что уж лучше Максим, чем невесть кто. Опять же – оба на глазах…

И когда Макс собрался к ней в Париж на 14 февраля, Антон прикрыл друга перед его отцом, подтвердив сомнительную легенду о музыкальном фестивале.

– Ну, летал, – поджала она губы. – Ну и что?

– Как это что? Где он останавливался?

Варя покраснела еще сильнее. Макса приютила Анна, железным голосом прокомментировав: «Я буду следить за вами, молодые люди! И жить вы будете в отдельных комнатах!» Она поселила Максима в дальнем конце ее бескрайней квартиры и настрого приказала прислуге глаз с этой парочки не спускать. Что и было выполнено, под угрозой немедленного увольнения – как только Варвара и Макс пытались уединиться – без всякой задней мысли, просто чтобы побыть вдвоем – сразу, словно по мановению волшебной палочки, возникала либо горничная с метелкой для пыли, либо лакей со щеткой для натирки паркета.

– Он останавливался у Анны, – честно созналась Варя.

200